Вообще, конечно, про Лёшку надо книжку писать. Он бы и сам справился - и заткнул бы за пояс любого юмориста, - но ленится.
Приходится отдуваться. Лёшка вообще журналист. По-моему - гениальный, потому что мы над его текстами со смеху подыхали. А над рассказами тем более. Пару лет просидели с ним в одной комнате (тогда и прилипла кличка "сосед по парте"), и страшно было, когда надо создать текст (особенно с соплями), только настроишься, а Лёха вдруг говорит: - вот, помню, когда я служил на флоте...
Дальше - истерика. Вот, буду за него рассказывать, хотя, конечно, это все не то. Кто его знает, впрочем, может представить в лицах.
История такая. Пошел он в Большой театр. (кто с ним знаком, с Лёхой, - уже смешно).
Ну, естественно, перед этим выпил. Давали "Жизель" (в слове "е" произносится строго как "е"). Посмотрел немножко, ничего не понял, стал приставать к старушке - билетерше: "Бабуль, а где Жизель-то? - Да вон она, танцует! - Да там их много танцует, ты пальцем покажи!" В общем, к консенсусу не пришли, Жизель не разглядели. Тут Лёшка совсем утомился, приметил в углу ложи диванчик и уснул. Проснулся от того, что озверевшая бабуля трясла его за плечо и яростным голосом шептала: "Молодой человек, вы хоть не храпите!". Проснулся значительно взбодренным. Потянулся. Решил посмотреть, как там Жизель.
- ...А балкон у нас сбоку от сцены, перпендикулярно. Я свесился, а там балерун скачет - то ко мне, то от меня. То ко мне, блядь, то от меня. И не знаю прям, что меня дернуло... Я как заору: "Юра, я здесь!". Тут меня и вывели.
|